От составителей

Pavel Arseniev, Dmitriy Bresler.From the Guest Editors

­

Павел Арсеньев (независимый исследователь; редактор журнала «Транслит», Санкт-Петербург), lartpaulars@gmail.com.

Дмитрий Бреслер (независимый исследо­ватель; кандидат филологических наук), hey.vaga@gmail.com.

 

Pavel Arseniev (independent researcher; editor of Translit magazine, Saint Petersburg), lartpaulars@gmail.com.

Dmitriy Bresler (independent researcher; PhD) hey.vaga@gmail.com.

 

Статьи этого блока ставят перед собой амбициозную задачу — заявить новый экспериментальный способ описания художественного произведения — прагматику художественного дискурса. Из такой оптики будет следовать и по-новому увиденный объект филологического исследования — художественное высказывание. Впрочем, филологического ли все еще, большой вопрос. Находясь на пересечении философии языка, лингвопрагматики, социологии литературы и рецептивной эстетики, прагматическая поэтика только выявляет свою методологическую конструкцию. Именно поэтому примеры прагматического анализа в этом блоке статей предваряются обзором предыстории употребления понятия и приближений к методу литературной прагматики.

Каждый из нижеследующих текстов стремится не только эксплицировать прагматическую подоплеку фабульных, сюжетных или дискурсивных отно­шений литературы, но и представить свою версию теории действия литературного слова. Посредством анализа функционирования знаков на разных уровнях произведения и индивидуальных темпераментов письменного поведения, перформативных предпосылок поэтического метода и институциональ­ных пози­ций автора выявляются коммуникативные конструкции, в логике кото­рых дейст­вуют литературные тексты. Именно поэтому материал блока сложно разде­лить и между традиционными полюсами истории и теории. Всегд­а работая на конкретном литературном материале, элементы прагма­тичес­кого анализа взывают к системной теории, даже если пока поддаются отно­си­тель­ному упорядочиванию скорее с помощью системы тегов. Сдвигая понимание литератур­ных манифестаций от структурной значимости к функциональному значению, от семиотики действия к прагматике бытования, от конструкции к исполнению, прагматика стремится не разглядеть статические объекты, но проанализировать ставки и действия, совершаемые в литературе «при помо­щи слов».

 

Блок открывает обзор Павла Арсеньева «К конструкции прагматической поэтики», в котором он дает предысторию понятия прагматики в применении к литературным текстам и анализирует предпосылки переноса акцента в литературоведении на исследования коммуникативных актов персонажей и рассказчика, перформативных сюжетов и функционирования текста на уровне акта высказывания.

В следующей статье на материале повести «Хозяйка» Достоевского Игорь Кравчук мотивирует технику повествования (обрывочный характер сюжета, логические лакуны) оптикой главного героя, «мыслящего художника», неспособного воплотить свои идеи в жизнь, но уклоняющегося и от концептуально­го подчинения профессиональному сообществу, что коррелирует с позицией самого Достоевского в 1840-е. Под прагматикой художественного высказы­вания в данном случае понимается, в первую очередь, интериоризация стратегии поведения автора в конъюнктуре литературного рынка в стратегию самого письма.

В оптике Дмитрия Бреслера, анализирующего авторские экземпляры двух первых романов К. Вагинова, самостоятельной формой авторского высказывания могут являться такие прагматические объекты, как авторские маргиналии на полях изданных книг. Являясь иллюстрацией формулы «читать, то есть писать», они вменяют имплицитному читателю позицию сомнения в автономии текста и размыкают фрейм производства литературности за пределы опубликованного произведения.

Евгений Кошин проводит прагматическую ревизию такого социолого-рецептивистского понятия, как «наивный читатель». Отмечая дефинитивную парадоксальность позиции «того, для кого вымышленный мир является реальным», автор видит необходимость включения фикциональности в ряд других актуальных реальностей, имеющих равно перцептивную природу и являющихся лишь указанием выбранного способа говорения о том, что субъективно представляется существующим.

Георгий Шерстнев анализирует прагматическое значение произведения, возникающее в осцилляции между эстетической и утилитарной задачами. Включение зрительской активности в качестве конструктивного элемента кинопоказов позволяло фильму Протазанова «Праздник святого Йоргена» существовать на границе между антирелигиозной пропагандой и рефлексией самих приемов киноавангарда.

Наконец, закрывающая блок статья Павла Арсеньева посвящена такому прагматически ориентированному литературному объекту, как литература факта. Аналогичная в своих ранних предпосылках и векторе развития скорее логическому позитивизму, фактография эволюционирует к «литературе факта высказывания», предмет которой — ансамбль самих складывающихся дискурсивных отношений в нарративном и институциональном пространстве литературы. Удерживая горизонты аналитической разработки самообращенного высказывания и неомарксистской самокритики литературы, автор на основе нарративно-фикционального анализа размещает практику фактографичес­кого письма в контексте теории авангарда, а также современных дискуссий о постформализме и спекулятивной поэтике.