Десять лет назад теоретики и публичные интеллектуалы были заняты написанием некрологов постмодернизму. Теперь в перспективе деятельности Трампа, Путина, перед лицом постправды и других явлений того же порядка постмодернизм возвращается, став зомби, которого мы никак не можем предать земле. Для того чтобы все-таки найти путь к его погребению, мы предпринимаем попытку теоретического переописания. Конец холодной войны был моментом наивысшего подъема постмодернизма. Влиятельные теоретики (Ф. Джеймисон, Ф. Лиотар) описывали постмодерность как «состояние», без сомнения поддерживая субъективные и политические последствия работы тех социальных и эпистемологических структур, которые они анализировали. Однако начиная с 1990-х годов, интеллектуалы, художники и теоретики стали воспринимать постмодерн слишком «близко к сердцу», усваивая его как эмансипаторную программу, которая избавит человечество от политических и социальных недугов современности. Хотя бывший Советский Союз, возможно, и был беден на «декларативных постмодернистов» (среди последних можно назвать Драгомощенко или Пелевина), он также был пространством, чей исторический опыт был в сильнейшей степени связан с социальными и политическими трансформациями, которые могут быть описаны как радикальная реализация «постмодернизма на практике». Поэтому сегодняшняя Россия представляет собой наиболее яркий предмет, открытый для социальной критики и диагностики постмодернистских условий, ровно через сорок лет после того, как их впервые описал Франсуа Лиотар. Доклад будет посвящен археологии критики постмодерности, очерчивающей теоретический архив 1980-х и ранних 1990-х, целью которой будет артикуляция ряда характеристик постмодернистской субъективности и социального опыта постмодерности как в России, так и применительно к сегодняшнему миру в целом.

Об участнике >>