«Страшно» — так называется один из последних клипов популярной среди молодежи петербургской группы Shortparis (https://www.youtube.com/watch?v=FUdteCBRX9c). В клипе бритоголовые парни-качки одеты в спортивные куртки с арабскими надписями на спине. В зловещем контексте фильма непонятные широкой публике надписи прочитываются угрожающе. Однако, как сообщает в интервью cover man группы, эти арабские слова означают «любовь» и «дружба». Этот прием — блестящая демонстрация иконической функции костюма, его роли изображения-знака, сигнализирующего о чем-то за пределами одежды и моды, в данном случае — о ксенофобии.

В докладе ксенофобия понимается в расширенном смысле, как боязнь всего чужого, незнакомого («ксенос» — чужой, греч.). Экзи с- тенциальная роль Другого для субъекта двояка: он может быть либо помогающим — наставником, посредником (Фуко 1991), либо пугающим — чужаком, незнакомцем. Костюм концентрирует в себе страхи перед Другим: это первая граница, которую пересекает субъект на пути к Другому, навстречу ему, или, напротив, спасаясь от него бегством. Так, во второй половине XIX в. настоящим пугалом в России стала фигура нигилистки, чьи образ жизни (учеба в университете или на курсах) и внешность (остриженная коса, синие очки, строгие темные платья, грубые жакеты) были сознательным вызовом условностям.

Другой известный пример: в XVIII и XIX столетиях европейцы, которые искали и боялись контакта с Востоком, создали стиль «ориентализм». В известной книге с одноименным названием, вышедшей в 1978 г., американо-палестинский автор Эдвард Саид описал западную традицию ориентализма как имперскую рецепцию Востока в качестве Чужого. Этот стиль породил сильное течение в дизайне одежды, включая haute couture. Сегодня, напротив, настало время «перформативной деконструкции» «ориентального Другого» (Orientalism 2015). Так, в самом начале ориентализма чадра и паранджа вызывали у европейца эротические фантазии; французский психиатр и художник Г.-Г. де Клерамбо, дававший уроки рисования драпировки, создал также диагноз «эротомания». В лекции-перформансе “Integration Impossible?” (2005) художница Tanja Ostojić, родившаяся в Белграде и живущая в Берлине, путешествует к месту своей лекции в Манчестере, облаченная в паранджу из маскировки. В ходе лекции она разоблачается и предстает «роковой женщиной», в красном платье, на шпильках и в красной маске. Так она, будучи сама из Восточной Европы, обыгрывает эротические фантазии о «восточных» женщинах. Однако в наши дни паранджа чаще ассоциируется с терроризмом — и это тоже предубеждение, правда, выходящее за рамки стиля «ориентализм». В европейских странах, где ношение паранджи в общественных местах запрещено, она — в знак протеста — присутствует на подиуме во время модного дефиле.

Рассмотрев эти случаи, мы зададим более общий вопрос: чему служит феномен моды в целом — подчеркиванию отличий или нивелированию их? Приветствует ли мода Другого, боится его, или же она амбивалента и позволяет и то, и другое?

Литература:

Саид Э. В. Ориентализм. Западные концепции Востока / пер. с англ. А. В. Говорунова. СПб., 2006.

Фуко М. Герменевтика субъекта. Курс лекций в Коллеж де Франс, 1982. Выдержки // Социо-логос. М., 1991. С. 284–311.

Integration Impossible? The Politics of Migration in the Artwork of Tanja Ostojić. Ed. by Marina Gržinić, Adele Eisenstein and Tanja Ostojić. Berlin, 2009.

Orientalism, Gender, and the Jews: Literary and Artistic Transformations of European National Discourses. Ed. by Brunotte, Ulrike, Anna-Dorothea Ludewig, Axel Stahler. Berlin, 2015.