Несмотря на маргинальность темы похорон, большевистский дискурс глобального изменения общества не оставил в стороне и этот вопрос. Среди разнообразных проектов преобразования похоронных практик отдельный интерес представляет история легализации, пропаганды и введения кремации в СССР. В отличие от большинства стран Европы и Америки, где основные дебаты о легализации кремации и ее допустимости в христианских обществах пришлись на вторую половину XIX века, в Российской империи вплоть до самой Октябрьской революции не только кремация как практика, но и ее обсуждение фактически находились под запретом. Несмотря на попытки немногочисленных активистов кремационного движения изменить эту ситуацию, Священный Синод раз за разом пресекал любые подобные инициативы, рассматривая кремацию как практику, не совместимую с православным вероучением. Положение принципиально изменилось с приходом к власти большевиков. Декретом о кладбищах и похоронах в декабре 1918 года кремация была легализована, а первый в СССР крематорий был открыт в Москве в 1927 году. Однако, несмотря на все преимущества кремации, она так и не смогла стать основной погребальной практикой в довоенном СССР. Во многом это было связано с противоречиями между идейными установками большевиков и реальной, в том числе экономической, ситуацией в стране.

Кремация оказалась важным пунктом программы по преобразованию мира, однако, вопреки распространенному мнению, кремационный дискурс большевиков отнюдь не исчерпывался антирелигиозными устремлениями последних. В вопросе пропаганды кремации большевики шли вслед за западными кремационистами, отходя от прямого противопоставления новой погребальной практики церковному погребению. Более того, советские кремационисты вслед за западными коллегами даже вступали в богословские рассуждения, объясняя, почему кремационный пепел ближе к библейскому праху, чем тот, что образуется в результате трупоположения. В то же время большевики декларировали эту практику как «идеальный способ погребения» для «нового человека». Кремация воспринималась ими как модерная европейская практика, как более совершенный способ «body disposal» за счет своей технологичности и идеальной чистоты.

О докладчике >>