Культурологические паломничества Василия Голованова

Писатель-путешественник Василий Голованов предпочитает отдаленные, пустынные места. 
Фото Василия Голованова из книги

Новая книга писателя-путешественника Василия Голованова, как всякая река, начинается с истока. А именно – с очерка «Исток», посвященного поездке к верховьям Волги. Этот небольшой текст заменяет привычное введение – даже тот, кто не читал прежде головановских сочинений, узнает из очерка и концепцию книги, и общую систему взглядов автора. Исток – это чистота и первоначало, это знак подлинности и искренности. Все творчество Голованова – о пути к истокам. Кто читал его книгу «Остров» и разбросанные по периодике эссе, знают это. Для москвича Голованова жизненно необходимы поездки «в места силы, где все достоверно». Его новый сборник составлен из таких достоверных рассказов-странствий: Сибирь, волжская дельта, Пошехонье, Тува, прикаспийская степь, наконец, Франция, где у его прозы много почитателей. Голованов стремится прочь от мегаполисов, ему не по душе неоновый мир, порождающий «пластиковые чувства».

Но это не просто побег из железобетонной цивилизации на лоно девственной природы. Для Голованова естественные, не испорченные человеком пейзажи – не самоцель, не способ убежать от мира, от себя. Каждая из его поездок – это культурологическое паломничество, прикосновение к тайне гения места. Для астраханской степи это Хлебников, для воронежских полей – Платонов, для окрестностей Бежецка – Салтыков-Щедрин, для села Прямухино – Михаил Бакунин. Сакральная география родины, по Голованову, – это совокупность пространств, читаемых как тексты. Есть участок суши, который говорит голосом Павича, иная местность пропитана духом Нестором Махно. В сибирской тайге творит свой мир и миф писатель и охотник-промысловик Михаил Тарковский – племянник режиссера и внук поэта, совершивший побег из столицы и ненадолго возвращающийся туда только в месяцы охотничьего межсезонья.

Голованова привлекают покорители пространства в широком смысле – те, кто бросал вызов литературной рутине и мещанской оседлости. Лучший способ приблизиться к разгадке гения, считает автор книги, – это посетить места, где великий человек жил и творил. Замечательно, если это будут малодоступные для туриста, пустынные, немузеефицированные, отдаленные от больших городов края. Так, на южном берегу Каспия, где 23 века назад бился с персами Александр Македонский, можно ощутить грандиозный замысел полководца, первым из европейцев бросившего вызов Азии.

Название сборнику дало эссе об экспедиции по следам Чевенгура. Это не литературный турпоход, а скорее геопоэтическое «лозоискательство». Трое друзей-литераторов углубились на испытанном внедорожнике в полустепь между Черноземьем и Доном, между хазарским краем и родиной классической русской прозы. Чрезвычайно важно, что Платонов по своей гражданской профессии – землеустроитель, инженер-мелиоратор, и эти края он изведал во всех смыслах. Автор тревел-прозы – это тоже устроитель земли. У Голованова и его компаньонов филолого-топографические изыскания постепенно приобретают авантюрно-метафизический оттенок. Встречи с живыми чевенгурцами и обнаружение развалин легендарного города – далеко не самые удивительные события на этом маршруте.

Голованов расширил старинный жанр путевых записок, фактически подойдя к границе художественной прозы (а местами даже и вступив на ее территорию). Его текст вбирает в себя биографическое эссе, литературоведческий или историографический очерк, публицистические пассажи, философские размышления. Строки о вечном, изначальном лесе или Пошехонской стороне, «сквозь которую продернут нерв нашей истории», запоминаются надолго. Голованов умеет писать вкусно и заразительно о странствиях, далеких землях, людях иных традиций и обычаев, об ощущении Пути. Он не романтизирует реальность – в его эссе много горьких строк о «нищей, загубленной» русской деревне, где не спившийся мужик – редкость. И он не абсолютизирует свой метод постижения земли и слова. Литература, как и дорога, имеет магистральные трассы, объезды, тупиковые ходы и перекрестки. Поэтому для Голованова фраза «Возможно, мы окончательно сбились с пути» – не констатация неудачи, а повод поискать новый интересный маршрут.