Эмиграция под музыку хардкора и фаду
Первый художественный роман Александра Стесина, максимально дистанцированный от автобиографического багажа прозаика-поэта-врача-онколога-путешественника. Поворот в писательской траектории, непредсказуемое выступление в театре вымысла, создание иной роли: главный герой по профессии юрист и даже не ведает, где у человека расположена печень.
Характерная черта всей прозы Стесина — внедрение в современную русскую литературу новых географических локаций, трепетное погружение в другие культуры. Из книги в книгу сохраняется завидная наблюдательность рассказчика, позволяющая в подробностях и нюансах бережно передать объемность далекого и непривычного. Роман, сосредоточенный на теме эмиграции, продолжает эту линию открытий.
Главный герой переезжает из Нью-Йорка в Луанду, столицу Анголы. Позади него остается забракованный черновик семейного благополучия, поэтому кардинальная смена обстановки обещает спасительную перезагрузку, выход из тупика. Для мужчины это уже второе межкультурное переселение — еще ребенком вместе с родителями он перебрался в США из СССР. Загвоздка в том, что каждое такое перемещение разделяет человека на «до» и «после», заново отправляет в школу адаптации, в которой требуется изучить незнакомые языки и правила поведения. Разъединяющий эффект эмиграции расползается по всей биографии героя, включая имя:
С именем у меня сложности с подросткового возраста — с того момента, как мы с родителями приехали в Америку. В иммиграционных документах написали Vadim, не сообразив, что по-английски это будет читаться как «вейдэм». Правило открытого слога. В школе меня тут же наградили кличкой Дарт Вейдэм. Я очень старался не обидеться, подыгрывал: «Люк, я твой отец». Но в конце концов не выдержал и поменял орфографию на Vadeem. В результате мое имя стали произносить почти правильно, но заочно принимали за пакистанца. Я предпринял еще одну попытку: сократил до Vad. Но мне объяснили, что это вообще не имя. Тогда я взял себе американское имя Damian. В обратном переводе на русский я получался теперь Демьяном; те, кто знал меня не очень близко, так и называли. В конце концов, где Дима, там и Дема. Близкие друзья называли Димой, неблизкие — Демой, и только родители — Вадиком.
Ленинградский школьник — увлеченный хардкор-панком подросток из американского захолустного города с античным названием Троя — несостоявшийся муж и неумелый отец, житель Нью-Йорка — юрист в международной компании. Рассказчик, прошедший череду подобных трансформаций, перебирает предыдущие версии себя, чтобы разобраться, кто он на самом деле и откуда. Оторванность от родных корней, безадресное существование потерявшегося перекати-поля требуют усилий самоидентификации. В этом ключе развивается роман поиска, роман взросления, проходящий в двух расколотых временных плоскостях, которым суждено обрести общую целостность. Казалось бы, мятежная юность, проведенная в компании маргиналов, прошла для героя бесследно вместе с драйвовой бунтарской музыкой и выступлениями на сцене, но и в зрелой жизни ему удается сохранить дух Трои — источник сопротивления, помогающий держаться на плаву.
У Вадика было два детства, советское и американское. Точнее сказать, две кургузые половинки, которые никак нельзя было соединить. Ленинградские двор и школа учили приоритету общего над частным, советовали не высовываться, напоминали, что главное — коллектив, талдычили «Будь проще, и люди к тебе потянутся». Американская школа учила ровно обратному: ты сам себе голова, не давай другим садиться тебе на шею, не давай себя обижать, be your own man. От этих наставлений тоже требовалось противоядие; им стала или, по крайней мере, пыталась стать хардкор-сцена.
В главном герое Стесин вывел тип осознанного эмигранта — активного и чуткого, с уважением относящегося к чужой земле, которую хочется постичь. Такому человеку важно преодолеть инерцию гостиничного туриста, наладить связь с местом обитания — он существует в режиме «вечного листания словаря». Ему противопоставлены люди в футлярах — пассивные переселенцы, увязнувшие в былых привычках, как в смоле, или смотрящие на все незнакомое с привилегированных позиций. Его жена и теща застряли в обжитом мирке русских котлет и отечественного телевидения. Начальник без разбора использует африканские пословицы и поговорки, скатываясь в расизм и пошлую имитацию. Поэтому чтобы приблизиться к сущности Анголы рассказчик пишет тексты-впечатления о ее культуре, местных языках, природе, правовой системе, кровавом колониальном прошлом и затяжной гражданской войне. В придачу к роману взросления читатель получает детальный, любовно составленный бедекер.
Заметки об Анголе с их энциклопедическим стилем лишь на первый взгляд конфликтуют с драйвом художественного пространства, являясь важной частью поиска, который ведет персонаж. Парадоксальным образом пройденный путь познания только отдаляет желаемое слияние с южноафриканской магией — чужеземность эмигранта не дает этому произойти. И то, с какой благодарностью герой принимает такой итог, еще раз свидетельствует о его почтении к ангольской культуре:
Я прожил в Луанде гораздо дольше, чем можно было ожидать, и в результате этот город для меня непостижимей, чем для человека, который никогда здесь не бывал. В том смысле, что для меня, уже не вполне туриста, этот африканский мегаполис непостижим не абстрактно, а во всех своих подробностях. И сейчас я смотрю вокруг с прощальной радостью знакомства, досконально узнавая все, чего не понимаю.
Книга Стесина вышла разноплановой и пестрой, совмещающей яркость южноафриканского государства, пасмурность упаднической, но не сдающейся Трои и неуловимую призрачность исчезнувшего Ленинграда 1980-ых. Вдобавок к цветовой палитре текст получил богатую музыкальную аранжировку — он пронизан щедрыми отсылками к песням протеста, звучанием забористого хардкор-панка и надрывного португальского жанра фаду, распространенного в Анголе. Однако не всем упомянутым группам суждено попасть со страниц романа в плейлисты читателей — без авторского трюка не обошлось. Как признался Стесин в одном из интервью, хардкор-сцены о юности главного героя отчасти автобиографичны, поэтому названия некоторых музыкальных коллективов изменены. Ведь у Трои есть свои принципы, и она, как нам уже известно, всегда против.