В издательстве НЛО вышла книга «Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века» историка Галины Ульяновой – доктора исторических наук, главного научного сотрудника Института российской истории РАН. Каким был женский бизнес в дореволюционной России, выяснил «Стол».

«Женщина в патриархальной стране угнетена», – полагает наш современник, забывая уроки русской литературы, которая разъяснила, как дворянка Арина Петровна Головлёва или купчиха Васса Железнова вели дела и приумножали капитал. Обе дамы – хозяйки твёрдой руки и крутого нрава – списаны из жизни, как и история трудолюбивой мещанки Паши из повести Николая Лескова «Дама и фефёла». Все литературные бизнес-вумен кажутся невероятно современными, что объяснимо: декорации эпох меняются, типажи и характеры одинаковы. И купчихи, и дворянки «Как у многих пишущих людей, идеи новых книг у меня возникают из предыдущих исследований, – говорит Галина Ульянова. – Меня тянуло к статистике: всё хотелось измерить. Старшая коллега Наталья Михайловна Пирумова (1923–1997), которую я считаю своей научной наставницей, посоветовала мне, начинающему историку, заняться историей благотворительности. Тема не была исследованной. В Москве я была первым серьёзным учёным, который ею занялся. Но мне не хотелось просто пересказывать отдельные истории. Я всё систематизировала и через несколько лет составила банк данных, расписав персоны не только по всем личным данным (годы жизни, происхождение, владение фабрикой или заводом, состав семьи), но и по количеству внесённых денег. Позже из примерно 600 купцов и купчих, жертвовавших деньги в 1860–1913 годах, были оставлены только те, кто внёс не менее 10 тысяч рублей. (Это стоимость небольшого одноэтажного особняка на окраине Москвы во второй половине XIX века.) Вот этих крупных жертвователей набралось 225 человек. А из них более 40 % – женщины, москвички. Меня это заинтересовало: как же так? Существовал миф в общественном сознании: “Домострой сделал женщину забитым существом”. Но, с одной стороны, мы говорим о Домострое, а с другой – женщина сама распоряжается своими деньгами. И колоссальными суммами! И жертвовательницами были не только вдовы и замужние женщины, но и незамужние женщины. Часть этих благотворительниц была включена в бизнес как партнёры в семейных фирмах, а кто-то даже единолично руководил семейным делом, например, вдовы, дочери, унаследовавшие имущество». «Общество продуцирует то, что ему по каким-то причинам выгодно, – уверена исследовательница. – В каких-то сегментах бесправие женщин существует и существовало. Например, фабричным работницам платили меньше, чем мужчинам, и женщины были заняты менее квалифицированным трудом. (Но заметим, что этому есть рациональное объяснение – например, ткацкие ручные станки на фабриках были очень тяжелы в работе, требовалась физическая сила, чтобы двигать руками бердо.) Женщины-работницы были заняты на физически более простых работах. В начале 1830-х годов в Москве на 135 хлопчатобумажных фабриках трудились 19 тысяч рабочих, из них 91 % мужчин. Тяжёлой была также работа на ситценабивных фабриках, там мужчин было ещё больше – 96 %. В 1847 году в Москве на всех предприятиях насчитывалось 45 тысяч человек, мужчины среди рабочих составляли 92 %. А руководить этой фабрикой могла женщина, и архивные материалы нам демонстрируют такие случаи». С ними считались По мысли Галины Ульяновой, в общественном сознании с 1970-х годов бытует миф, который преувеличивает роль старообрядцев в развитии промышленности. Этот миф пришёл, по-видимому, из американской историографии в период интереса к преследуемым группам, которыми по религиозному признаку были старообрядцами, отчасти миф порождён изучением роли квакеров в английской промышленности. При этом реальная доля старообрядцев в российском бизнесе составляла около 20 %. Что касается этнического признака, то среди российских предпринимательниц преобладали русские приблизительно в той же пропорции, как и в населении, составляя в разных местностях от 80 до 90 % женской бизнес-когорты. Весьма многочисленны были также немки, еврейки, француженки, татарки, англичанки, гречанки – в сумме их участие составляло около 10 %. «Если у человека есть деньги и власть, его половая принадлежность никого не волнует, – уверена Галина Ульянова. — С ним все будут считаться. Тем более что мы видим и в других сферах жизни, что очень часто женщины в России насмешек не терпели. С 1801 года можно обнаружить множество жалоб женщин на обидевших, нагрубивших чиновников и мужей. Жалобщицами были и крестьянки, и мещанки. Даже крестьянки могли подать жалобу на помещиков, такие случаи также разбирались на уровне канцелярий генерал-губернатора, а наиболее вопиющие – даже в петербургских высших инстанциях. Так что бесправной и забитой женщина в России уж точно не была».