Супергерои в реальном мире: как костюм и маска помогают бороться с несправедливостью (отрывок, «Дискурс»)

С точки зрения психологии люди, прячущие личность под маской, часто способны на большее, чем без неё: скрывая лицо легче как преступать закон, так и проявлять аномальную смелость на благо общества. Облаченные в костюм мстители пришли в американские комиксы про супергероев из жизни: банды вигилантов, появившиеся в XX веке, патрулировали улицы Сиэтла, Атланты, Нью-Йорка, Торонто, Мехико и Лондона и преследовали преступников, не получивших наказания, в обход правовой системы. В свою очередь поп-культура породила новых «реальных супергероев» — людей, борющихся с разбоем в экстравагантном облачении: так, например, Феникс Джонс, первый американский супергерой, в 2012 году объявил сбор средств на новый пуленепробиваемый костюм стоимостью 10 000 долларов, оборудованный распылителем перцовой смеси и лампой-вспышкой для ослепления противников.

В книге «Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле» исследовательница визуальной коммуникации Барбара Брауни и критик кино и комиксов Дэнни Грейдон размышляют о значении супергеройской атрибутики и истории её распространения в массовой культуре. Публикуем фрагмент о том, какие практические и правовые вопросы поднимает ношение костюма, чем реальные герои отличаются от косплееров, почему маска на самом деле не стирает идентичность супергероя, а наоборот — формирует не менее индивидуальное альтер эго, что общего у супергеройского костюма и образов участниц Pussy Riot и почему простого ношения балаклавы достаточно, чтобы оказаться под арестом не только в России, но и в Европе и в США.

Супергеройский косплей, питаемый страстной увлеченностью и вниманием к деталям, не ограничен стенами залов, где проходят комиксовые конвенты. Бывает, что он доводится до крайности и используется для активного содействия социальным переменам. К числу «реальных» супергероев относятся не только те, кто возвращает к жизни традиционную маску борца с преступностью; многие из них — экологические или политические активисты, использующие силу маски для того, чтобы привлечь внимание к тем или иным проблемам. Элементы супергеройских костюмов, особенно маски — кардинально меняющие психологию тех, кто их носит, — наделяют последних силой и свободой, которых они могли бы иначе не обрести. Об этом говорят свидетельства, согласно которым человек в маске может больше интересоваться чужими потребностями‌ и быть более уверенным в своих действиях‌.

Вдохновляясь своими фантастическими героями, реальные люди, носящие супергеройские костюмы, утверждают свои ценности и права из-под маски. «Народные мстители» в масках подают себя как супергероев, в равной степени выигрывая от анонимности, обеспечиваемой маской, и от публичного внимания, которое она привлекает, а российские музыканты и активисты из Pussy Riot используют наряды и балаклавы яркого цвета, анонимно выражая свои феминистские ценности. Так же и инициативные группы, такие как «Отцы за справедливость», используют связь супергеройского костюма с идеей справедливости в своих кампаниях, в данном случае — за получение права общаться с собственными детьми. Все эти объединения показывают, что супергеройские костюмы так же действенны в жизни, как и на киноэкранах и на страницах комиксов.

Для каждой из таких групп костюм обозначает набор ценностей, заимствованный из супергеройских комиксов: силу во благо, добродетельные поступки, отстаивание правды и неустанное стремление к справедливости, — и наполняет их упрощенным ощущением правильного и неправильного, которое окружает их деятельность (вне зависимости от степени ее правомерности) ореолом нравственной справедливости. В каждом таком случае человек в супергеройском костюме получает силу от изображения себя как сильного Другого. Подобно супергерою из комиксов, он как будто становится непобедимым и находится при этом на стороне добра.

Как и в случае с супергероями из комиксов, переодевание здесь не означает превращения в Другого; скорее оно означает выдвижение на первый план героических качеств, которые уже присутствовали, но в скрытом виде. Это обнаружение потенциала — несомненно, самый сильный и устойчивый эффект из всех производимых костюмом. Когда Кларк Кент разрывает на себе рубашку, чтобы обнажить эмблему Супермена, или когда Брюс Уэйн надевает шлем Бэтмена, они отбрасывают прочь оковы заурядности и высвобождают свою внутреннюю силу — силу тела и характера.

У реальных супергероев, однако, есть реальные заботы. Хотя использование ими костюма может быть символическим, его ношение поднимает практические и правовые вопросы, которые редко встают перед героями вымышленных повествований. Участвуя в кампании против большой несправедливости, реальные супергерои должны считаться с вопросами, возникающими в связи с ежедневным использованием костюмов, которые часто бывают непрактичными и неудобными.

Мстители в масках и реальность костюмов

Ношение супергеройского костюма часто подразумевает супергеройский образ жизни. Вигиланты‌ в масках патрулируют улицы городов, таких как Сиэтл, Атланта, Нью-Йорк, Торонто, Мехико и Лондон, и собираются в киберпространстве на сайте «Мировой реестр супергероев». Их слишком много, чтобы перечислить здесь всех; к числу супергероев из реальной жизни, ставших объектами научного рассмотрения, относятся Феникс Джонс, патрулирующий улицы Сиэтла‌, и Супербаррио из Мехико, чей костюм отсылает одновременно к супергероям и к луча-либре‌. Лишенные сверхспособностей, эти «народные мстители» обретают силу в численности. Следуя примеру «Корпорации Бэтмена»‌, Феникс Джонс основал в Сиэтле «Супергеройское движение Рэйн-сити», сделав из него затем международную франшизу.

Облаченные в костюм мстители появились раньше, чем американские комиксы про супергероев. Банды вигилантов, скрывавших лица под масками, обычно возникали в обществах, где полиция не справлялась со своими обязанностями, или же когда ценности определенных социальных групп не вполне совпадали с ценностями законодателей; один из знаменитых примеров — «Лысые кнобберы», сражавшиеся с повстанцами-конфедератами в конце Гражданской войны‌. Этим мстителям часто не удавалось завоевать симпатию общественности, поскольку в своих масках они, как правило, имели устрашающий вид. Современные же реальные супергерои могут полагаться на широко распространенное понимание, что супергерой — это сила во благо, и использовать супергеройские костюмы, утверждающие их статус борцов с преступностью, а не преступников. Они позиционируют себя как эффективную силу против преступности, сравнимую в чем-то с правоохранительными и военными организациями. В их бронезащите используются военные технологии, а сама она часто приобретается с рук в интернет-магазине eBay или в магазинах военных товаров. Посредством доработки, основанной на изобретении и приспособлении, они утверждают свою супергеройскую индивидуальность, отделяя себя от неотличимых друг от друга полицейских в форме, патрулирующих те же улицы.

Источником вдохновения для этих людей служит супергеройский жанр как таковой. В отличие от косплеера, отождествляющего себя с конкретным вымышленным героем, они сами создают себе идентичность, миссию и оригинальный костюм. Они породили прибыльную индустрию по изготовлению костюмов и оружия. Создатели кастомизированных костюмов, такие как Atomic Hero Wear, производят костюмы со всеми ключевыми признаками одежды вымышленных супергероев, включая эмблемы и отличительную цветовую гамму‌. Независимые производители с инженерным опытом, часто действуя вне закона, оснащают эти костюмы оборонительными системами вооружения.

О том, насколько широк спектр костюмов, которые носят реальные супергерои на боевом дежурстве, можно судить по «Мировому реестру супергероев». Самодельные защитные костюмы, состоящие порой из бывшего в употреблении бронежилета, покрашенного и украшенного оригинальной эмблемой, утверждают новую идентичность владельца. Те, кто может позволить себе изготовленный на заказ костюм, обращаются за экспертизой к разработчикам костюмов, таким как Профессор Виджет из штата Орегон, рекламирующий свои «электрифицированные доспехи» на сайте «Мировой реестр супергероев». На основе технологий военного назначения эти инженеры разрабатывают костюмы, достойные Бэтмена, — костюмы, которые функциональны на вид и в которых супергеройская идентичность признается столь же неотъемлемой, как и утилитарные свойства. Для членов «Реестра» костюм — это демонстрация намерений и готовности. Он выражает желание действовать — в условиях полного бездействия остальных — и «преданность идеалу». Именно костюм отделяет реального супергероя от гражданина, который случайно оказался в нужном месте в нужное время и повел себя героически.

Реальные супергерои стремятся заявить о серьезности своей работы — в противоположность предполагаемой легкомысленности косплея. Многим из этих супергероев не нравится слово «костюм»: по их мнению, оно опошляет то, что они делают‌. Подобно играющим в компьютерную игру World of Warcraft‌, многие из них предпочитают слово «экипировка» (gear), поскольку относят свой костюм к защитному снаряжению; другие отдают предпочтение слову «униформа», тем самым определяя свою деятельность как служение другим, а вовсе не какую-то игру. Некоторые используют слово «гиммик» — термин из рестлинга, обозначающий то костюм, то сценическое имя его владельца; этим они подчеркивают неразрывную связь супергеройского костюма с идентичностью.

Хотя реальные супергерои не желают, чтобы в них видели участников карнавала, Хорхе Кадена-Роа отмечает, что Супербаррио использует в своем арсенале «юмор и драму»‌. Театральность луча-либре делает возможным драматическое использование маски, и другие супергерои тоже провоцируют отношение к себе как к зрелищу. В аватарках — изображениях онлайн-профилей — они позируют подобно кинозвездам, в масках и костюмах, в чем можно усмотреть любопытное противоречие между секретностью и саморекламой.

Как следует из исследования Майка Купера о психологических эффектах маски‌, многие преимущества сокрытия лица проистекают из чувства меньшей опознаваемости и, следовательно, из меньшей поглощенности собой и меньшей осторожности. Можно сказать, что супергерои не так деиндивидуализированы, как те, кто носит простую балаклаву или ничего не выражающую маску. Каждый супергерой обладает идентичностью, которая не менее уникальна, чем его альтер эго, и это делает его замаскированное «я» не менее индивидуальным, чем спрятанное под маской лицо. Однако реальные супергерои конструируют свои альтер эго так, словно стремятся сочетать преимущества анонимности с преимуществами индивидуальности.

Безопасным (далеким от опасностей улицы) местом для демонстрации супергеройских идентичностей при одновременном сохранении анонимности является интернет. Робин С. Розенберг‌ отмечает, что в эпоху интернета ношение супергеройского костюма является лишь одним из многих способов использования анонимности или фальшивой личности в сочетании с агрессивной рекламой себя и своих ценностей. В интернете реальные супергерои используют и промоутируют свои выдуманные идентичности во многом точно так же, как и другие анонимные интернет-пользователи. Маска анонимности, обеспечиваемая интернетом, освобождает так же, как супергеройский костюм. Пользователи дважды защищены от критиков и преступников: реальной маской и электронной, действуя в безопасном пространстве «Мирового реестра супергероев» и при этом — в костюмах.

Реальные супергерои по необходимости больше озабочены практичностью своих костюмов, чем их вымышленные «коллеги». Суровая реальность такова, что иные одеяния бывают «разработаны без учета человеческой формы», с пренебрежением к «потребностям тела»‌. Супергеройские костюмы подпадают под эту категорию, поскольку изначально они были созданы для страницы или экрана, а значит, прежде всего в соответствии с эстетическими соображениями. Они не созданы для того, чтобы учитывать анатомические, физиологические и психологические потребности реального человека‌.

Непрактичность костюмов признается даже в вымышленных супергеройских повествованиях. Так, в комиксах о Человеке-пауке ставятся и решаются различные проблемы, связанные с костюмом персонажа. Когда в № 26 «Удивительного Человека-паука» (июль 1965) тетушка прячет его костюм, Питер Паркер решает избавить себя от труда по изготовлению нового, купив точную копию в магазине костюмов. Надев ненастоящий костюм, Человек-паук вскоре обнаруживает, что его ткань не подходит для акробатических фокусов. Верхняя часть костюма задирается, а маска вылезает из-под ворота, что подвергает героя разоблачению. Сперва он пытается склеить части костюма своей паутиной, но в конце концов вынужден отказаться от сражения — иначе он рисковал бы раскрыть свою личность. В следующем выпуске комиксов он падает в море, и костюм начинает садиться. Питер решает больше никогда не покупать копию костюма.

Реальность мирского существования реального супергероя такова, что он проводит много ночей, патрулируя улицы в костюме, и не видит ничего или почти ничего интересного. Как это и было показано (в пародийном ключе) в комедии Джеймса Ганна «Супер» (2010), реальный супергерой может потратить больше времени на поиск преступления, чем на активное противостояние преступнику. А потому главное в костюме — не прочность, а комфорт. Как отмечается в одном онлайн-руководстве, «если что-то жмет или натирает, это может очень мешать». На том же сайте советуют испытать костюм в условиях повседневной жизни: «Займитесь домашней работой, позанимайтесь спортом или пробегитесь».

Невзирая на эту правду жизни, реальные супергерои наслаждаются возможностью вступить в схватку и, в известном смысле проявляя оптимизм, готовятся к худшему. Они — простые смертные, не имеющие суперсилы или хотя бы даже проворства, чтобы защитить себя. Поэтому они не жалеют сил на создание костюма, который достаточно прочен, чтобы минимизировать последствия нападения, и достаточно гибок для маневров по уклонению от ударов. Учитывая эти требования, костюмы реальных супергероев должны включать в себя носимые технологии.

В тех редких случаях, когда реальный супергерой все же сталкивается со злоумышленником, он должен чем-то компенсировать недостатки реального человеческого тела. Не имея ни сверхъестественной силы, ни способности самоисцеляться, реальный супергерой должен считаться с весом индивидуальной бронезащиты и ограниченным доступом к защитным материалам. Конечно, он может «предпочесть минимальную защиту, чтобы не жертвовать скоростью или мобильностью», но это сложный компромисс. Скорость и безопасность в этом смысле исключают друг друга. Технологически продвинутые, легкие защитные материалы можно купить, но они слишком дороги. Более дешевые материалы, такие как кевлар, можно купить онлайн, но «Мировой реестр супергероев» спешит предупредить, что даже в кевларовом костюме «можно получить тупую травму, иногда смертельную». Брайсон пишет, что разработчики носимых технологий должны больше, чем дизайнеры повседневной одежды, учитывать потребности человеческого тела. Он указывает на определенные вопросы в области «взаимных отношений тела и умной одежды», которые нужно учитывать при разработке носимых технологий, например, хрупкое равновесие между стабильностью и мобильностью. Эти вопросы — «ключевая часть процесса разработки, не только в плане посадки, но и в том, как одежда влияет на способность тела функционировать»‌.

Степень функциональности — это показатель супергеройской приверженности делу. Есть существенная разница между теми, кто предвкушает реальное сражение, чей костюм защищен броней и снабжен необходимыми приспособлениями, и теми, кто просто делает добрые дела, используя костюм в символических целях. Феникс Джонс позиционирует себя как активного борца с преступностью. В 2012 году он объявил сбор средств на новый пуленепробиваемый костюм стоимостью 10 000 долларов, оборудованный распылителем перцовой смеси и лампой-вспышкой для ослепления противников‌. Он использует это оборудование, чтобы защищаться от актов жестокого насилия, которых он активно ищет на улицах Сиэтла. А Человек-болгарка в Великобритании, напротив, занят гораздо более безопасным делом — снятием колесных зажимов с неправильно припаркованных машин. Его гимнастический костюм ясно дает понять, что одетый в него не намерен вступать в схватку. Он отличается наличием непрактичного плаща и отсутствием набивочного материала, не считая наколенников, позволяющих поудобнее встать на колено где-нибудь на асфальте для демонтажа блокиратора.

Бенджамин Бен Фодор — боец ММА, известный в сети как первый реальный супергерой под псевдонимом Феникс Джонс. В 2013-м он выпустил короткометражный фильм о самом себе и о своей борьбе с преступностью. В 2020-м же выяснилось, что Феникс подрабатывает драгдиллерством: полицейские Сиэтла устроили сделку, во время которой народный герой продал агенту 7 граммов МДМА Есть основания полагать, что добрые дела этих замаскированных «под родных мстителей» могут быть прямым следствием ношения ими костюма. Исследования показывают, что люди в масках меньше поглощены собой‌ и, следовательно, больше склонны заботиться о потребностях других‌. Несмотря на их энергичную саморекламу, реальные супергерои действительно активно интересуются нуждами своего сообщества — так, как никто другой. Более того, придаваемая маской уверенность в собственных силах заставляет их чувствовать себя более сильными, а следовательно, более способными на поступок.

Однако, как замечает Купер, психологические эффекты маски очень сильно зависят от контекста. Маска придает уверенность, которая позволяет действовать так, будто никто тебя не видит. Она мотивирует носящих её вести себя так, как они вели бы себя, не будучи скованы социальными условностями или страхом негативных последствий. Этот эффект зависит от атмосферы страха и неопределенности. «Растормаживающий эффект ограничен ситуациями, в которых индивид хочет вести себя определенным образом», но чувствует, что не может‌. Реальные супергерои носят костюм, поскольку чувствуют, что, как написал в своем блоге Феникс Джонс, «сей мир нуждается в помощи». Если бы кто-то из них оказался в идеальном мире, свободном от дискриминации и преступности, их маски тут же лишились бы своей силы. Всякий раз, когда супергеройский костюм носят в реальности, он служит желанию изменить или улучшить ситуацию того, кто его носит, или же покончить с более масштабной социальной несправедливостью. Даже не противостоя преступности так же прямо, как Феникс Джонс и ему подобные, другие группы и индивиды используют супергеройский костюм похожим образом — в знак несогласия с существующим положением дел. Так, например, организаторы феминистских кампаний и исполнители панк-рока из объединения Pussy Riot прибегают к ношению балаклав, потому что живут в государстве, наказывающем за свободное выражение политических взглядов, а «Отцы за справедливость» носят костюмы, потому что чувствуют себя лишенными законного права выполнять отцовские обязанности.

Маски и манифесты

Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич получили всемирную известность в 2012 году, оказавшись под арестом после несогласованного выступления в московском кафедральном соборе их панк-рок-группы Pussy Riot. Видео с их выступлением было выложено в YouTube: пятеро в масках бегут к алтарю, снимают пальто, надетые поверх платьев яркой расцветки, и начинают антипутинское песнопение, после чего их силой выводят охранники. Спустя три недели трое из этой пятерки были обвинены в хулиганстве. Затем они были приговорены к двум годам тюремного заключения‌. Осужденные исполнительницы и другие участницы группы позднее говорили о своем решении носить маски во время протестов и выступлений и о том, в какой степени костюм представляет их как реальных супергероев.

Униформа Pussy Riot содержит в себе ряд ключевых элементов супергеройского костюма. В нее входят маска и контрастные лосины, обычно в сочетании с красочным платьем до колена. «Маска в данном случае — балаклава. Она может быть любого цвета — при условии, что он яркий и отличается от цвета лосин» ‌. Эти правила удивительно похожи на те принципы, по которым создается дизайн костюма всякого нового супергероя из комиксов. Участницы группы, как правило, используют яркие основные и вспомогательные цвета и часто позируют с поднятым вверх кулаком, — этот дерзкий жест напоминает позу Супермена в полете.

Ношение балаклавы участницы Pussy Riot уподобляют тому, что делают Бэтмен ‌ и Человек-паук‌. Маска дает им ощущение свободы и силы, которым сопровождается и ношение скрывающего личность костюма. Через деиндивидуализацию они растормаживаются‌. Не названная по имени участница объясняет: «…когда я надеваю маску, я чувствую себя человеком, способным на всё. Я тот же человек, но другая часть меня имеет смелость… достаточно власти, чтобы что-то изменить; достаточно силы» ‌.

Рука об руку с этой властью идет ответственность. Форма Pussy Riot — это утверждение ценностей, которые нужно отстаивать. Кроме того, большой риск связан с демонстрацией преданности группе. Простого ношения цветной балаклавы достаточно, чтобы оказаться под арестом, и не только в России, но и в Европе и в США. В 2012 году тридцать демонстрантов в масках были арестованы в Марселе во время протеста против тюремного заключения Pussy Riot: французское законодательство запрещает находиться в общественных местах с полностью закрытым лицом‌. В Нью-Йорке законами против бродяжничества запрещено носить маски, использовать маскировочную окраску или любое иное «изменение лица», собираясь в группы больше двух человек‌.

Запрет масок в этих двух странах вызван совершенно разными причинами. Французский закон, вступивший в силу в 2011 году и называемый в народе «запрет на паранджу», был продолжением «методично внедряемого секуляризма» ‌. Этот закон был косвенно ориентирован на женщин — в попытке уменьшить гендерное неравенство, связанное с религиозной одеждой. Защищая этот закон в Европейском суде по правам человека, Эдвиж Бельяр утверждала, что покрывало анонимизирует, а значит, стирает личность носящей его женщины‌. По этой логике, любое сокрытие лица препятствует признанию и освобождению, к которым стремятся участницы Pussy Riot.

В Нью-Йорке, напротив, маска не считается проблемой для того, кто ее носит. Нью-Йоркские законы против бродяжничества направлены на предотвращение более серьезных криминальных деяний, предполагающих маску как средство маскировки. Как было сказано в главе 2, маска часто свидетельствует о намерении преступить закон. Таким образом, законы против масок действуют как сдерживающий фактор, защищающий потенциальных жертв от более злостных преступлений ‌. Именно этот закон не позволяет, например, вооруженным грабителям патрулировать улицы, а ку-клукс-клановцам — устраивать сборища, грозящие обернуться насилием.

Нью-Йоркский закон признает, что анонимность маски может работать в пользу того, кто её надел. Он существует, в частности, затем, чтобы способствовать «поимке злоумышленников»‌, а стало быть, признает, что анонимность может позволять человеку в маске безнаказанно преступать закон. Хотя и нет единого мнения о том, можно ли считать их «злоумышленниками», участницы Pussy Riot и их сторонники избегали поимки, скрывая свою личность‌.

В своем «Человеческом манифесте» участница Pussy Riot Надежда Толоконникова заявляет, что используемые её группой балаклавы были признаны средством маскировки ошибочно:

Обвинение утверждает, будто мы намеренно купили одежду для этого выступления. Материалы нашего дела прямо опровергают это. Лосины и платья — часть образа Pussy Riot, а балаклавы, названные в этом обвинении масками, являются не маскировкой, а концептуальным элементом нашего образа. Pussy Riot не хочет привлекать внимания к внешности девушек, а создает персонажи, которые выражают идеи‌.

Как часть «образа» Pussy Riot балаклава служит созданию общей идентичности, которая заменяет собой отдельную идентичность каждой участницы. Даже если сокрытие отдельной личности и не является преднамеренной «маскировкой», оно тем не менее служит цели сделать всех участниц анонимными. Толоконникова и её соратницы решают временно отказаться от своих отдельных идентичностей в пользу общей, групповой идентичности. Аспекты индивидуальности заменяются общим набором ценностей, разделяемым всеми участницами.

Этот набор общих ценностей, выражаемый ношением маски, не ограничен кругом официальных участников группы и распространяется на аудиторию, носящую похожие маски в знак солидарности. Pussy Riot — не закрытая группа, скорее это «коллектив с открытым членством, каждый участник которого выступает анонимно»‌. Группа приглашает других стать её почетными членами, надев собственную балаклаву. После ареста исполнительниц из Pussy Riot группа сторонников в масках разрослась поверх государственных границ. Сторонники приняли идею цветной балаклавы: женщины, прежде не имевшие контакта с группой, начали изготовлять и продавать цветные балаклавы, перечисляя выручку в правозащитный фонд Pussy Riot, а сайт Change.org создал цифровые изображения балаклав, которыми сторонники могут заменять изображения своих профилей в социальных сетях‌.

Нося собственные маски, сторонники решают анонимизировать себя — то есть временно отказаться от своей идентичности — ради выражения солидарности с притесняемыми в России женщинами. Их действия не сильно отличаются от действий, изображенных в снятой Джеймсом Мактигом экранизации графического романа «V — значит вендетта» (2005). В финальной сцене фильма скрывающийся под маской борец за свободу по имени V, вдохновленный примером Гая Фокса, осуществляет нападение на погрязшее в коррупции вымышленное британское правительство. Когда супергерой погибает, улицы наводняются гражданскими в масках. Их одинаковые маски не позволяют правоохранителям отличить гражданских от настоящего «террориста». В отсутствие реального героя толпа перенимает его идентичность, разделяя её между собой. Распространяя копии своей маски, V создает идентичность «с открытым исходным кодом». Так ему удается сделать себя еще более анонимным. «За этой маской, — говорит он, — есть идея… а идеям пули не страшны». Маска превращает отдельно взятого человека в хранителя набора ценностей, который намного больше его самого, она делает его представителем подавляемого населения. Когда инспектор Эрик Финч просит подельницу V, Иви, раскрыть его личность, она отвечает: «Это мой отец, и мать, и брат, и друг. Это вы и я. Это все мы». Идентичность V даже вышла в реальный мир, где фанаты романа или фильма могут купить себе копию маски V. Антиноменклатурная протестная группа «Анонимус» тоже использует маску из «V — значит вендетта» — как «знак протеста против тирании»‌.​

В фильме «V — значит вендетта» V с помощью распространения своей маски создаёт массовую идентичность, участники которой делят её между собой вместе с набором ценностей. Сегодня же маска Гая Фокса стала атрибутом массовой культуры — её можно найти на прилавках любого сувенирного магазина. Как и в случае с V и со многими другими героями комиксов, идентичность Pussy Riot связана с маской больше, чем с отдельной идентичностью кого-либо из ее участниц. Одна из них (имя ее неизвестно) сказала Маше Гессен‌: «Надеваешь маску — и ты Pussy Riot. Снимаешь — и ты не Pussy Riot». Вулф-Майер отмечает, что «пока идеология Бэтмена защищена и санкционирована системой, любой может носить этот костюм и иметь похожие полномочия»‌. Костюм признается в качестве воплощения определенного набора ценностей и способностей, и поэтому идентичность его владельца уже неважна. Идентичность супергероя отъята от носящего костюм и может быть целиком сосредоточена в самом костюме.

Когда идентичности костюма и его владельца разделены, идентичность костюма может быть перенята или присвоена другим. Как в случае с младшим напарником Бэтмена, Робином, титул может быть передан — вместе с костюмом — новым поколениям. Идентичность супергероя столь сильно связана с костюмом, что его владелец — это всего лишь хранитель легенды, которая намного больше него. Когда эта идентичность может быть раз множена, как в случаях с Pussy Riot или V, участники в масках становятся частью наследия, которое больше, чем они.

Многие хранители идентичности Pussy Riot живут в разных странах, а значит, помещают ношение ярких балаклав в новый контекст, переносят их в новую культурную и социальную среду. Если первые участницы группы протестовали против конкретных репрессий у себя на родине, в России, то глобальная аудитория использует их костюм для того, чтобы подчеркнуть универсальность этих проблем. В августе 2012 года в лондонском Саутбэнк центре состоялся флешмоб: одетые в форму Pussy Riot участники «застыли на пять минут в своей любимой супергеройской позе», уперев руки в бедра и героически выгнув грудь вперед‌. Этот флешмоб был примечателен среди прочего тем, что в нем приняли участие мужчины. В той преимущественно женской толпе было несколько мужчин, пришедших в похожих красочных костюмах, чтобы проявить солидарность. Это гендерное разнообразие показывает эволюцию смысла цветной балаклавы. Служившая поначалу для выражения конкретного набора феминистских идеалов, она приобрела с расширением круга участников более широкий смысл и стала обозначать более универсальный набор ценностей.